Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗

[6] Ваша милость — тут опять все то же 閣下 (Géxià) гэся, букв. «Ваше Превосходительство».

[7] Раздавленный в кромешной тьме, десятилетиями не видя солнечного света — в оригинале употребляется идиома 不见天日 (bùjiàntiānrì) — в букв. пер. с кит. «не видя света дня», в переносном значении — «страдать от подавления и несправедливости».

[8] Три цуня — около 10 см., Цунь –寸 (cùn) 3,25 см.

[9] В паре чжанов — метрах в шести: чжан 丈 (zhàng) — около 3,25 м.

[10] Разным родам разные пути — 非我族类，其心必异 (fēi wǒ zú lèi qí xīn bì yì) — в букв. пер. с кит. «Другого рода — другого сердца», высказывание из Цзо-чжуаня 左傳 (zuǒzhuàn), или «Комментариев Цзо», написанных Цзо Цюмином 左丘明 (Zuǒ Qiūmíng) около IV в. до н. э. к хронике «Чуньцю» 春秋 — «Вёснам и осеням» (приписываемой Конфуцию летописи княжества Лу, пятой книге конфуцианского «Пятикнижия». Чуньцю, соответственно — как «Чунь» в «Сожалениях горы Чунь» и «Цю» в имени Цинцю, так что все взаимосвязано :-)

[11] Благодарность, не находящая отклика – в оригинале 一厢情愿 (yīxiāngqíngyuàn) – в пер. с кит. «принятие желаемого за действительное; одностороннее желание; несбыточная мечта; пустопорожние иллюзии; самообман».

Любопытно, что вторая часть этого выражения 情愿 (qíngyuàn) является омофоном имени Юэ Цинъюаня 清源 (Qīngyuán), отличаясь только двумя ключами в иероглифах – возможно, это совпадение неслучайно.

[12] Высоко ставил её – в оригинале 高高在上 (gāogāozàishàng) – в букв. пер. с кит. «высоко, в вышине», в образном значении «ставить себя высоко, полностью оторваться от массы», например, о порочном руководстве.

[13] Подтасовки и недомолвки – в оригинале 断章取义 (duànzhāng qǔyì) – в букв. пер. с кит. «вырывать цитаты из контекста» и 缺斤少两 (quē jīn shǎo liǎng) – в букв. пер. с кит. «отсутствует цзинь, не хватает ляна», в переносном значении – «недомерить, недовесить».

Глава 79. Былых чувств не вернуть

Тело Тяньлан-цзюня и впрямь чудом не разваливалось, Чжучжи-лан по-прежнему висел, пригвождённый к стене, великий мастер Учэнь поддерживал настоятеля Увана, разбитая голова которого кровоточила, Мобэй-цзюнь тащил Шан Цинхуа, а Юэ Цинъюань стоял бок о бок с Шэнь Цинцю.

Лишь Ло Бинхэ стоял прямо против Синьмо, опустив голову, и невозмутимо оправлял рукава.

— Ло Бинхэ, иди сюда, — мягко окликнул его Шэнь Цинцю.

Ло Бинхэ качнул головой — всего один раз, но в этом движении сквозила непреклонность.

— Опять ты меня провел, — с горестью признал Шэнь Цинцю.

Помедлив, Ло Бинхэ всё же ответил:

— Учитель, я обещал, что помогу вам разобраться с Тяньлан-цзюнем — могу убить его хоть сейчас, если вы того пожелаете, отчего же вы считаете, будто я вас провёл?

— Использовать врага ради собственных целей [1] — воистину умно, — вновь усмехнулся Тяньлан-цзюнь. — Вот только от меня пользы на поверку оказалось немного, так что в итоге ему придется делать всё своими руками.

При словах «использовать врага ради собственных целей» сердце Шэнь Цинцю болезненно сжалось.

Выходит, Ло Бинхэ специально вручил Синьмо Тяньлан-цзюню? Ведь после обретения демонического меча тело из «корня бессмертия» принялось разлагаться с утроенной силой, так что, даже обладая самым могущесвенным оружием этого мира, он больше не представлял собой угрозы.

Видимо, Шэнь Цинцю настолько погрузился в свои мысли, что они отразились на его лице.

— О чём думает учитель? — бросил казавшийся по-настоящему задетым Ло Бинхэ. — Хоть он и похитил у меня Синьмо, меч всё равно продолжал признавать хозяином меня, только и всего. Вы ведь говорили, что впредь будете верить мне, отчего же теперь отступаетесь от своих слов?

— Я слишком часто доверялся тебе прежде, — медленно произнес Шэнь Цинцю. — Вплоть до настоящего момента я всегда верил в тебя.

— Это правда? — переспросил Ло Бинхэ, но тотчас кривовато улыбнулся: — А вот я больше не могу верить учителю.

Что-то в этой улыбке не давало покоя Шэнь Цинцю — осознав это, он намеренно смягчил выражение лица и голос, бросив:

— Что теперь не так?

Уловив в его голосе подлинное тепло, Ло Бинхэ внезапно прекратил улыбаться — теперь его лицо исказило неподдельное страдание.

— Учитель, я ведь говорил это прежде. Я вижу, что с ними вам гораздо лучше, чем со мной.

Поначалу Шэнь Цинцю никак не мог взять в толк, каких это «их» имеет в виду его ученик. Ло Бинхэ принялся мерить пещеру шагами, расхаживая взад-вперед рядом с Синьмо.

— Всякий раз, когда я молил учителя уйти со мной, он не соглашался, — горько усмехнулся он, словно бы потешаясь над самим собой. — А если и соглашался, то лишь под принуждением — а значит, против воли. Но когда они просят вас остаться, то вы соглашаетесь без малейших колебаний. — Бросив потерянный взгляд на Шэнь Цинцю, он продолжил: — Учитель, вы так редко улыбаетесь — а ведь я так люблю вашу улыбку. И всякий раз, когда вы улыбались, вы были с ними. Мне… — он перешел на шёпот, — …очень, очень больно.

Тут-то до Шэнь Цинцю наконец дошло, что под «ними» его ученик имел в виду весь хребет Цанцюн.

В тот момент, когда Лю Цингэ внезапно распахнул ставни, желая обнаружить там Ло Бинхэ, тот и впрямь был там — лорд пика Байчжань уловил исходящие от него эманации бессильного гнева.

Вместо того, чтобы удалиться, он остался под окнами, чтобы слышать жизнерадостную болтовню и смех, доносящиеся из хижины, равно как и согласие Шэнь Цинцю в ответ на просьбы сотоварищей остаться, и всё это запало ему в сердце, не давая покоя.

— Так ты поэтому злишься? — участливо бросил заклинатель.

— Злюсь? — взвился Ло Бинхэ, выплюнув. — Я ненавижу! Ненавижу себя! — И он принялся вышагивать ещё быстрее, сцепив руки за спиной. — Ненавижу себя за бесполезность. За то, что никто не желает остаться со мной. За то, что никто никогда… не захочет выбрать меня.

Прочие присутствующие в пещере хранили благоразумное молчание: убедившись, что именно Ло Бинхэ вливает энергию в Синьмо, они меньше всего желали, чтобы он внезапно вспылил. Однако Юэ Цинъюань всё же решился заговорить:

— Тебе не кажется, что именно сейчас ты принуждаешь его выбрать сторону?

Ло Бинхэ внезапно остановился, покачав головой.

— Выбрать сторону? Нет. Вовсе нет. Я знаю, что, если заставлю учителя выбирать, то он, безусловно, выберет не меня. Так что это даже хорошо, что у него не осталось выбора.

Бледное лицо Ло Бинхэ расцветилось румянцем, и он продолжил в лихорадочном воодушевлении:

— На сей раз я действительно усвоил урок. Ведь если хребет Цанцюн прекратит свое существование, что останется учителю? Только я.

Не в силах выносить эти бредовые речи, великий мастер Учэнь, который уже некоторое время, соединив руки в молитвенном жесте, повторял имена Будды, вновь заговорил:

— Милостивый господин Ло, в вас говорит безумие.

Ло Бинхэ лишь надменно рассмеялся в ответ.

— Лишив лорда Шэня возможности выбирать, вы, безусловно, лишаете его и возможности вас покинуть; но как вы можете при этом забыть всё, что он для вас сделал?

— Учитель, — вложив в это слово всю силу своего чувства, произнес Ло Бинхэ, — если пик Цинцзин падёт, я создам для вас новый. Можете винить меня во всём или ненавидеть — мне и этого довольно, я не буду требовать от вас слишком многого. Если я сделаю вас несчастным, можете избить меня или даже убить — в любом случае, я не могу умереть вот так просто. Но только… только не оставляйте меня. — Помедлив, он добавил: — Это в самом деле единственное моё желание.

При виде столь плачевного состояния своего ученика, который, окончательно съехав с катушек, явно находился на грани искажения ци, Шэнь Цинцю так и не смог вымолвить ни слова, преисполнившись горечи.

Взгляд Ло Бинхэ блуждал, словно будучи не в силах ни на чем сфокусироваться, а обведённые огненными кругами зрачки то расширялись, то сжимались до размеров булавочной головки. Его перекошенная улыбка лишь усугубляла впечатление полного безумия. Теперь Шэнь Цинцю уже не ведал, контролирует ли Ло Бинхэ источающий дьявольскую энергию меч, или тот управляет его учеником.